Российские государственные правоведы - о правах человека

25 октября в московском Независимом пресс-центре прошла несколько необычная презентация нового издания. Журналистам была представлена книга «Гражданские права человека: современные проблемы теории и практики», изданная Волгоградской академией МВД России.

На встрече, организованной Институтом свободы совести (ИСС), присутствовали некоторые авторы этого внушительного издания, выступления которых оказались не менее интересными, чем принадлежащие им тексты в книге.

Сопредседатель ИСС, кандидат юр. наук Сергей Мозговой, открывая конференцию, отметил, что выпущенный труд можно считать первым в своем роде, т.к. в работе над ним принимали участие не общественные правозащитники, а наиболее серьезные специалисты из разных отраслей права, что делает издание особенно интересным. Единственное сожаление быть может, в том, что издана книга мизерным тиражом, так как заведомо была предназначена исключительно для служебного пользования. Что, впрочем, тоже может стать причиной осложнений в плане ее доступности «простым смертным». Дело в том, что некто, со стороны издателя настаивает (пока) на неприемлемости тиражирования материалов, в том числе непозволительности размещения их в электронных библиотеках где-либо, кроме научно-правовой и правоохранительной системы. (В этом можно усмотреть не столько заведомое нарушение прав граждан на получение информации, гарантированное законом, сколько тенденцию к возврату знакомого по советским временам утаивания от широких слоев общества правды о законодательном обеспечении структуры их правоотношений с государством и его организациями – МС). Вопрос будет уточняться, но, тем не менее, отрадно уже, что в самой системе МВД, этот труд станет первым и пока единственным полноценным нормативом, ориентированным на систему высшего образования в этом ведомстве.

Доктор юридических наук, профессор Феликс Рудинский, справедливо отметил, что несмотря на коллективность труда, книга воспринимается, как фундаментальная монография, и только выигрывает оттого, что над ней работали разные специалисты. Профессор особо подчеркнул, что в процессе работы над изданием преследовалась цель не просто расширить кругозор теоретических знаний о гуманитарном праве вообще, но и изучить реальное состояние прав человека на материале российского опыта, конкретизировать перспективы развития этой области права.

Автор одного из разделов книги, адвокат Борис Манафов, выступил, будто иллюстрируя такое назначение издания, с освещением реального состояния в России института правовой защиты граждан.. И адвокатура в целом, и адвокаты в частности, по его свидетельству, подвергаются сильному административному давлению со стороны власти, и делается это преимущественно в политических целях. Известная отечественная специфика «решать вопросы» не правовым способом, а методом административного произвола и коррупции, в полной мере сказывается и на этой области. Если в политических интересах власти лишить кого-либо правовой защиты, но для этого нет законных оснований, то у адвоката, к примеру, под каким-либо предлогом отбирается лицензия. А давление на адвокатуру в целом осуществляется посредством ее централизации и огосударствления опять же в соответствии с советской моделью, где институт защиты не имел даже своего определяющего регламент закрепления в виде федерального закона. Что же касается нынешнего закона об адвокатуре, то автор одного из разделов издания убедительно доказал, что этот нормативный акт скорее мешает обеспечению конституционных прав граждан, нежели способствует тому. Тем более, что перспективные разработки в этом направлении, будучи направляемы, как это полагается, в Государственную думу для экспертизы и рассмотрения, исправно исчезают в ее недрах навсегда.

Сопредседатель ИСС Сергей Бурьянов, специализирующися на межконфессиональных проблемах и взаимоотношениях религиозных организаций с государством, рассмотрел несколько особенностей, указывающих на необходимость различения таких понятий, как свобода совести, свобода слова, свобода вероисповедания и проч. По его мнению, что можно считать открытием нового аспекта в исследовании системы правовых понятий, объединение всех поименованных свобод в одном термине – свобода совести, недостаточно корректно. Свободное исповедание конкретной веры далеко не всегда может представлять собой обязательную свободу слова, а свобода убеждений – вовсе не одно и то же со свободой мысли и т.д.

Разумеется, после того Бурьянову нельзя было обойти вопрос отечественной государственно-религиозной политики, которая в серьезной степени отличается от принятых и действующих моделей в большинстве светских цивилизованных стран. В отличие от клерикальных государств – Греции, Израиля, Саудовской Аравии и подобных, в светских странах разные религиозные организации находятся, как правило, в равном положении по отношению к закону. Подобное равноправие обеспечивает не только стабильность взаимовыгодных межрелигиозных отношений, но и заметно стимулирует общее культурное развитие стран, воздействуя на общество привитием в среде верующих по-разному не верующих вовсе, начал толерантности и взаимоуважения. В России же, гармоничное сосуществование разных вероисповеданий с некоторых пор неуклонно разрушается. Основная причина этого то, что не смотря на светскость государства, власть открыто отдает предпочтение лишь одной конфессии, локализованной, кроме того в единственной юрисдикции, благодаря чему возникает юридический парадокс. Если в светском государстве, где религия отделена от него Конституцией, некий единственный религиозный институт становится де-факто не только «фаворитом» власти, но и беспрепятственно вмешивается в разные стороны светской жизни, выполняя таким образом, административные и идеологические функции, то такое государство, строго говоря, нельзя определить, как светское. Если же его светскость гарантирована и оговорена действующей Конституцией, то власть, представляющая собой гаранта законности, потворствуя произволу избранной ею религиозной организации, сама же нарушает закон, из чего нетрудно вывести сомнительность ее легитимности. Неудивительно, поэтому, что в такой атмосфере имеют место многочисленные прецеденты нарушения прав человека, развивается ксенофобия, а значит национализм, расизм, межрелигиозные противостояния и конфликты превращаются из экстраординарности в будничный фон. Иначе говоря, отсутствие отчетливых правовых критериев в области регулирования свободы совести в России, как было традицией, так и остается ею до сих пор. Благодаря же демонстративному вмешательству в области права и администрирования самой традиционной религиозной организации страны – Московской Патриархии, еще больше извращаются и до того достаточно порочные правовые ориентиры. Ведь, правовые понятия, а то и нормы, обнаруживают все большее сходство с прямыми заимствованиями из области церковного предания или сугубо религиозных представлений.

Что интересно в России это «работает», тогда как в других светских государствах нечто подобное было бы трудно даже представить. Вероятно, причина того в отсутствии в нашей стране вообще каких-либо представлений о праве, не говоря о восприятии правовой модели гражданских и иных отношений вообще всерьез. Что, собственно, и делает законодательство противоречивым и малоэффективным. В результате, свобода совести подменяется свободой вероисповедания, права человека на вероисповедание правами религиозных объединений, а авторитетность регулируемых законом оптимальных правоотношений на произвол «дутых авторитетов», которыми видятся в силу холопского инстинкта все «политические лидеры» и «духовные вожди». Закон же абсолютное большинство общества воспринимает исключительно в виде системы запретов, предполагающих за нарушение их разные степени тяжести расплаты, если о преступлении таких запретов станет известно.

В реальности конституционный принцип отделения церкви от государства, что сохранило бы оба института в рамках своего естественного развития, в России просто не соблюдается. Государство традиционно вмешивается во внутрицерковную жизнь, а привилегированная церковь, чувствуя его несостоятельность, начинает дублировать идеологические функции власти. И, разумеется, подчиняясь особенностям возникающего в условиях новых церковно-государственных отношений закономерностей «рынка», гробит всеми правдами и неправдами тех, кого считает своими конкурентами, что для системы, где все решается силой, вполне естественно.

Очень интересно было выступление трейнера в области прав человека при Совете Европы, Евгении Павленко. Констатировав, что российское общество в наше время переживает тяжелый духовный и культурный кризис, она заметила, что трудный процесс переоценки идеалов и выбора целей может говорить о том, что страна только нащупывает направление пути, инстинктивно стремясь обрести свою идентичность в совершенно незнакомой ее обществу атмосфере глобализующегося мира. Павленко убеждена, что на какой бы путь не вступала страна в силу временных особенностей того или иного политического режима, основными приоритетами неизбежно станут в конце концов идеалы и ценности демократии, при которых роль прав человека представляется определяющей. Другое дело, что люди в настоящее время в основной массе не умеют, и не могут относиться с достаточным доверием ни к государству, ни к источникам информации, в том числе СМИ.

Выступление Натальи Хуторской было посвящено проблемам российской пенитенциарной системы, как известно, наиболее закрытой от контроля со стороны общества. И, надо сказать, вызвало довольно-таки энергичную дискуссию в среде ее коллег по юриспруденции. Будучи и сама руководителем отдела научного учреждения, принадлежащего этой системе, Хуторская, вероятно, имела основания, чтобы утверждать, что проблема прав человека в местах заключения не исчерпывается исключительно такими явлениями, как жестокое обращение с заключенными, применение пыток, дикие условия содержания, эпидемии и т.д. То, что это шокировало большинство присутствующих, прекрасно осведомленных об условиях содержания заключенных в России и средневековой практике их «перевоспитания», вызвало резкие возражения и упреки участников, среди которых были и милицейские чины. Не имея оснований заподозрить Хуторскую в «пропаганде» каких-либо неприглядных интересов ее специальной институции (тем более, что принадлежащий ею авторству раздел книги «Обеспечение гражданских прав осужденных», говорит сам за себя), можно предположить, что ее предложение взглянуть на проблему шире, оказалось для наших условий преждевременным. Людям, сознающим (и помнящим) тот кошмар, который творился в местах заключения еще два-три десятилетия назад, а тем более в периоды сталинских репрессий, было очень трудно согласиться с тем, что и «тюремщики» заслуживают сочувствия. Охранники, надзиратели да и «большое начальство» мест заключения могут рассчитывать лишь на мизерную даже в сравнении с армейскими выплатами зарплату. Поэтому, сама «система» и пенитенциарная, и государственная, вызывает постоянную озлобленность и провоцирует их на мародерство, жестокость и т.д. Тогда, как государство даже не рассматривает вопрос о возможности традиционного карательного принципа на перевоспитание преступников, что может происходить только, если такого рода цели не преследуются. А по какой причине – от глупости, или с непонятным расчетом, это уже другая тема.

Встречу завершило выступление рецензента издания, доктора юридических наук, доцента Людмилы Глухаревой, рассказавшей о рождении идеи создания этого первого в своем роде исследования за всю историю пост-советской России. И об огромной роли в том, что книга была издана профессора Феликса Рудинского – одного из наиболее крупных авторитетов и старейших российской юриспруденции, известного, кроме всего прочего, и тем, что он был единственным правоведом, которому удавалось чуть ли не открыто работать над темой прав человека еще в СССР.