Когда не стыдно за БГАТОиБ. По следам «Ромео и Джульетты»

18 и 19 ноября в Бурятском государственном академическом театре оперы и балета имени Г. Ц. Цыдынжапова произошло знаковое событие. На суд публики была представлена премьера балета Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта» в постановке Михаила Лавровского.

Спектакль знаковый уже потому, что в отличие от большинства последних премьер это была полноценная постановка в декорациях и костюмах, а не концертное исполнение. Второй неординарный момент – имя постановщика. Ставить спектакль руководство БГАТОиБ пригласило даже не легенду, а, если так можно выразиться, мегалегенду мирового масштаба.

Михаил Лавровский – выдающийся советский и российский танцовщик, хореограф и педагог, солист Большого театра Союза ССР с 1963 по 1987 год, художественный руководитель Московской государственной академии хореографии, лауреат Премии Ленинского комсомола, Ленинской премии, Государственной премии СССР и Национальной театральной премии «Золотая маска», народный артист СССР.
Подробнее о творческом пути постановщика «Ромео и Джульетты» на бурятской сцене вы можете прочитать в материале Бабра:
Юбилей длиною в год. Михаилу Лавровскому – 80!

В помощь 81-летнему хореографу были приглашены его ближайшие родственники: сын Леонид Лавровский‑Гарсиа в качестве режиссёра и невестка Наталия Лавровская в роли ассистента балетмейстера. Неплохой семейный подряд, подразумевающий три гонорара. При этом ни тот ни другая ни в чём выдающемся, кроме родственной связи с легендой, не замечены.

Михаил Лавровский в партии Ромео в балете «Ромео и Джульетта» на сцене Большого театра, 1976 год

«Ромео и Джульетта» – произведение для Михаила Лавровского особенное. И дело даже не в том, что когда‑то он блистал в этой партии на сцене Большого театра. Соавтором либретто и первым постановщиком творения Прокофьева в России в 1940 году на сцене Ленинградского театра оперы и балета имени С. М. Кирова (сейчас Мариинский театр), а затем и в 1946‑м на сцене Большого театра, был его отец – Леонид Лавровский. Именно эта постановка считается классической и многократно восстанавливалась в обоих ведущих театрах страны.

Сам же Михаил Леонидович ставил «Ромео и Джульетту» по лекалам отца в Грузинском театре оперы и балета в 1983 году и в Саратовском театре оперы и балета в 2004‑м. Теперь настала очередь БГАТОиБ.

Сцена из спектакля «Ромео и Джульетта» в БГАТОиБ

Разумеется, никто не ждал, что 81‑летний мастер поставит на бурятской сцене нечто авангардное. Для этого нужно было приглашать кого угодно, но не Лавровского. Богомолова с Севагиным, например, год назад сотворивших нечто на музыку Прокофьева в столичном МАМТе.

То есть театр намерено пошёл по пути самой классической из всех классических версий балета. И это ни в коем случае не плохо, скорее, наоборот. Ну а кто лучше сможет повторить воплощение замысла Леонида Лавровского, если не его сын и внук? Так что выбор команды постановщиков понятен, и он полностью себя оправдал.

Конечно, версию, известную любителям балета по фильму Леонида Лавровского с Галиной Улановой 1954 года и телезаписи спектакля Большого театра 1968 года (с Михаилом Лавровским, кстати, в главной партии) подсократили и подкорректировали. В основном из‑за ограниченности количественного состава улан‑удэнской труппы по сравнению со столичной и другого сценическо-декорационного пространства.

В итоге получилась этакая милая, уютная и очень красивая мини-копия культовой постановки Большого театра.

К слову, о декорациях. Созданные главным художником театра Алексеем Амбаевым, они стали настоящим украшением спектакля. Это даже не сценография, как сегодня принято называть, а именно старые добрые декорации. Ситуация для сегодняшнего дня почти уникальна: элементы декораций расписаны вручную, а не распечатаны при помощи модного, яркого, удобного, но бездушного фотопринта. Сегодня далеко не каждый театр может похвастать тем, что в его штате есть художник, способный создавать столь масштабные полотна.

Соответствуют уровню декораций и костюмы Татьяны Тышкеновой, и свет приглашённого из Московского академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко художника по свету Ильдара Бедердинова. Впрочем, мэтру российского цеха художественного освещения, дважды номинировавшегося на «Золотую маску», тоже ничего изобретать не пришлось: «Ромео и Джульетту» он уже «освещал» в Москве.

Гениальную и проверенную десятилетиями хореографию можно было легко испортить ненадлежащим оформлением. У БГАТОиБ получилось атмосферно и, как говорится, дорого-богато, и это одно из главных впечатлений от премьеры. Если, конечно, не считать актёрские работы.

Да, ошибки нет. Именно актёрские, а не танцевальные. В том, что местные танцовщики справятся со своими партиями, сомнений практически не было. Но именно в балете «Ромео и Джульетта», по крайней мере в классической его версии, важно передать чувства героев. Недаром Михаил Лавровский в одном из интервью говорил, что главное в этой постановке – смысл произведения и большие чувства, которые необходимо донести до зрителя.

После премьеры на бурятской сцене можно с уверенностью сказать, что и постановщикам, и участникам спектакля это удалось.

Ну и в завершение маленькая ложка дёгтя. В очередной раз разочаровала работа маэстро Рылова. Нет, оркестр прозвучал вполне прилично, если не пытаться искать какую‑либо интерпретацию, осмысление и собственное прочтение произведения. Но чувство, что оркестр существовал отдельно от танцовщиков, и последним, зачастую, было не до тех самых больших чувств: лишь бы технически совпасть с дирижёром, который, видимо, считает ниже своего достоинства, что называется, «следить за ногами».

Зато в программке спектакля народного артиста Бурятии Рылова прописали в два раза большим шрифтом, чем великого народного артиста СССР Лавровского. Видимо, чтобы не забыли, кто здесь самый главный. Ситуация напомнила забавную историю с одним иркутским дирижёром, который на каждом макете афиши линейкой измерял размер шрифта, которым была написана его фамилия.